Чадан. 486-й мотострелковый полк - Владимир Дулга

Чадан

486-й мотострелковый полк

Владимир Дулга

© Владимир Дулга, 2016

ISBN 978-5-4483-1463-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Родился и вырос в семье офицера. Своей малой Родиной считаю Забайкалье, где прошло моё детство и юность, в небольшом, таёжном, военном городке. Выбрал, как и у отца, профессию военного. Окончил Благовещенское танковое училище и Академию бронетанковых войск. Сменил множество должностей и мест службы, был советским военным советником в Сирии. Сюжеты моих работ взяты и детства, службы и повседневной жизни. Герои произведений – друзья юности, сослуживцы, товарищи, простые люди.

Чадан

повесть

Несомненно, Чадан, не самое лучшее место на этой земле. Но, благодаря превратностям военной судьбы, именно через этот город прошли многие-многие поколения военных людей. Молодых, и не очень, женатых, и совсем юных-холостых. Город с этим названием стал, для некоторых, началом большого жизненного и служебного пути

Школьные друзья и подруги

Как сон пролетел первый лейтенантский отпуск. Во время, которого произошло одно из главных событий в жизни каждого взрослого мужчины. Симонов женился. Со своей избранницей он был знаком давно, со школьной скамьи. Одно время, он даже сидел за партой сзади этой обычной девчонки и её подруги. Из всех событий, связанных с Ларисой, в это давнее время, Володя запомнил лишь одно, как однажды, она не дала ему списать контрольную работу по математике. После восьмого класса пути разошлись, девочки уехали в соседний город учиться в медицинском училище. Он, после средней школы, тоже уехал далеко на восток, в танковое училище. Расставшись в восьмилетней школе, одноклассники, практически, больше не встречались. Подруги, поступив в училище и уехав из родительского дома, стали более самостоятельными людьми. Девчонки, приезжая каждое воскресение домой, по-взрослому ходили на танцы и вечера в Дом офицеров. Володю, как большинство его сверстников в этом возрасте, больше интересовала рыбалка, лыжи, походы в тайгу. И своё возможное появление на танцах он представлял с трудом. В военном городке, где они жили, все знали друг друга и для соседей, он по-прежнему оставался ребёнком.

В первую же субботу своего первого курсантского отпуска, летом, Симонов отправился в гарнизонный дом офицеров на танцы. За год учёбы в военном училище он заметно вырос и повзрослел. Изредка посещал танцы в училищном клубе, куда приезжали девчонки из города. Но, несмотря на весёлый и общительный характер, так и не смог установить какие либо серьезных отношений с девушками. Их больше интересовали кавалеры старших курсов, выпускники – взрослые ребята. С горем пополам Симонов научился вальсировать, неплохо танцевал модный в то время «твист».

В родном посёлке танцы проходили на летней танцплощадке Дома офицеров, но раздеться и привести себя в порядок, можно было в фойе старого здания, рядом. Володя и его друг, однокашник по училищу и школе – Юра Беляев, выделялись среди голубых погон и фуражек местного авиационного гарнизона. Они были первыми ребятами, поступившими в танковое училище. Обычно, после окончания школы, многие их сверстники шли в авиационно-технические и лётные училища, продолжая семейные традиции. Наблюдавший за порядком на танцах военный патруль, несколько раз намеревался подойти к чужакам, с чёрными курсантскими погонами. Но, заметив, что Симонов дружески общается с молодыми офицерами, которых знал, ещё учась в школе, успокоился.

Не встретив никого из одноклассников, друзья прошли в здание, чтобы заглянуть в биллиардный зал. Неожиданно в фойе, у большого зеркала, Володя увидел свою одноклассницу Ларису, приводившую себя в порядок в кругу подружек. Он невольно залюбовался девушкой, много лет назад сидевшей за соседней партой. За эти годы она превратилась в красивую, стройную девушку, с большими смеющимися глазами, на слегка смущённом лице. Заметив, что подружки тоже заметили курсантов, ребята подошли к ним. Обращаясь к Ларисе, Володя неожиданно для себя промолвил:

– Вот ты, какая стала! – и, вдруг, устыдился своего восхищения.

В груди что-то ёкнуло, лицо обдало жаром, Симонов смущённо покраснел.

Весь вечер они провели вместе в кругу друзей и одноклассников. В дальнем углу танцплощадки, рядом со сценой, собирались те, кого связывали годы совместной учёбы, детских шалостей и забав. Мальчишек было значительно меньше, чем их рано повзрослевших подруг. К смеющейся группе молодёжи то и дело подходили статные сержанты и молодые офицеры, чтобы пригласить девчонок на танец. Ларису тоже несколько раз приглашали, и Симонов украдкой, с каким-то новым чувством, наблюдал, как она легко танцует с очередным партнёром. Но большую часть времени они танцевали вместе. Володя невпопад отвечал на её вопросы, беспричинно смущался, говорил какие-то глупости, неумело шутил. Чего раньше с ним никогда не было.

Он чувствовал, что в груди родилось что-то новое, всё поглощающее и незнакомое, вызывающее смятение, необъяснимую тревогу, растерянность и радость, одновременно. Он не мог объяснить себе это щемящее приятное состояние. И не замечал ничего вокруг, кроме этих смеющихся, распахнутых навстречу глаз. Он ничего не мог с этим поделать, и не способен был разобраться, с тем, что происходит.

С танцев, распрощавшись с друзьями, Володя ушёл до их окончания. В голове роили какие-то мысли, новые ощущения пугали, в груди, то томительно замирало, то накатывалось сладостной волной радости. Такого он ещё не испытывал и не мог объяснить происходящее.

Да, в школе, наверное, как и у всех, у него были какие-то юношеские симпатии и привязанности. Была девушка, которая ему нравилась, и не только ему. Она звалась Татьяной, как у Пушкина в «Евгении Онегине». Симпатичная и статная, гораздо раньше своих подружек ставшая взрослой, и по этой причине, естественно, притягивающая к себе внимание подрастающих мальчишек. Она чувствовала своё превосходство над подругами, окружённая вниманием и обожанием мужской половины класса. Не избежал её чар и Симонов. Он выглядел постарше своих сверстников и поэтому имел некоторый успех. Вечерами Володя подъезжал на велосипеде к её окну на первом этаже, они подолгу разговаривали через подоконник, вполголоса, чтобы не привлечь внимание родителей. Выше этажом жила учительница математики, полная, властная и невоспитанная Мария Ивановна. Сын которой, одногодок Симонова и тоже Володя, учился в параллельном классе и также, но менее успешно, симпатизировал Татьяне. Иногда на балконе сверху со скрипом отворялась дверь, и только натренированные ноги, надёжный велосипед и деревья близлежащего парка, спасали юного воздыхателя от неприятных объяснений. На следующий день в школе занятия начинались с унизительной фразы:

– Ну что, жених, прошу к доске!

Симонов бесстрашно выходил, путано отвечал и получал свою, обязательную в таких случаях, двойку. Следом к доске вызывалась «невеста», с тем же результатом. Естественно, такое отношение не способствовало изучению предмета и возникновению любви к учителю.

Прошло время, отца Тани перевели в другой гарнизон, Володя перешёл в другую школу. Давно уехала с мужем Мария Ивановна. Поступил в училище гражданской авиации её сын. За прошедшие годы Симонов и Таня больше не встречались и не переписывались, Володя слышал, что она училась в медицинском училище и сейчас приехала в посёлок в гости к своей тётке. Не найдя объяснения своим новым чувствам он решил встретиться со своей прежней симпатией.

За ним увязался его друг и однокурсник Юрка, который, обладая редким для танкистов ростом, – под два метра, все танцы одиноко простоял, как фонарный столб, в углу танцплощадки, не находя себе применения. С большим трудом, Симонову удалось уговорить его отправиться домой. Вскоре, длинная фигура товарища, блестя в лунном свете козырьком фуражки, погонами и значками исчезла за поворотом. Володя остался один на тёмной деревенской улице. Кое-где, через зелень кустов в палисадниках, пробивался на дорогу из окон неяркий электрический свет. Лаяли собаки, слышалась музыка, вполголоса разговаривали невидимые в темноте люди. По этой дороге совсем недавно он ходил в школу, за прошедший год здесь мало что изменилось. По памяти, обходя кочки и ямы, он направился в центр посёлка, где, когда-то, жила Татьянина тётка.

Подойдя ближе, в блеклом свете одинокой электрической лапочки на столбе, он увидел возле её дома, прислонённый к забору мотоцикл, громкий мужской голос, весёлый девичий смех. Володя остановился и хотел, было, тихонько повернуть назад. Голоса смолкли, он понял, что его заметили. Пришлось идти дальше на свет. Возле калитки, на лавочке, с букетом каких-то полевых цветов на коленях, сидела Татьяна. Напротив, внимательно вглядываясь в приближающегося из темноты Симонова, стоял Вовка, по прозвищу «Шомпол». Худой и длинный парень, на год раньше окончивший школу, и учившийся в политехническом институте в Иркутске. Они не были с Симоновым друзьями, но и врагами тоже не были, жили в разных концах посёлка и встречались довольно редко. Когда Володя подошёл ближе, «Шомпол», наконец, узнал его: